Агата Кристи - Раз, раз - гость сидит у нас [= Раз, два - пряжку застегни]
— Правда? — Мисс Сил уставилась на него. — В самом деле. Извините, опять моя близорукость. Там ведь темновато было, правда же? — Послышалось нечто неразборчивое. — Подумать только! А я ведь всегда считала, что у меня хорошая память. Простите, пожалуйста, эту чудовищную ошибку…
На успокоение дамы тоже ушло какое — то время.
— А Морли не сказал вам чего — нибудь такого, ну, например, насчет того, что его ожидает трудный разговор или что — нибудь в этом роде? настаивал Джапп.
— Нет, уверена, этого не было.
— И пациента по фамилии Амбериотис тоже не упоминал?
— Да он вообще молчал. Ну, если не считать тех вещей, которые обычно говорят дантисты.
Пуаро тотчас же вспомнил: «Сплюньте… Откройте пошире… А теперь осторожно сожмите…»
Следующим шагом Джапп предупредил мисс Сил, что ей, возможно, придется дать свидетельские показания на судебном следствии.
Это предположение вызвало у мисс Сил испуганный вскрик, однако через минуту она снисходительно согласилась. Джапп деликатно попросил ее рассказать о себе.
Шесть месяцев назад она приехала в Англию из Индии. Жила здесь в разных отелях, пока наконец не остановилась в «Гленгоури». В Индии она прожила преимущественно в Калькутте, где занималась миссионерской деятельностью и преподавала дикцию.
— Чистое произношение — это великая вещь, инспектор! Видите ли, — она глуповато улыбнулась, — в молодости я была актрисой. Ну, всякие там маленькие роли. Провинция, что и говорить! Но цели у меня были грандиозные. Репертуар Потом отправилась в мировое турне — Шекспир, Шоу… Бедные мы существа, — она неожиданно вздохнула, — женщины. Сердце — наше слабое место. Скоропалительное замужество. Увы, мы разошлись почти тотчас же. Меня жестоко обманули. Я вернула себе девичью фамилию, а друзья помогли мне с деньгами. На них я открыла курсы дикции и организовала любительскую театральную студию. Я сейчас покажу вам некоторые рецензии.
Джапп понимал, чем ему может это грозить и поспешил сбежать. Ему запомнились ее последние слова:
«…и если моему имени будет суждено появиться на страницах газет в качестве свидетельницы, то, прошу вас, повнимательнее отнеситесь к его написанию. Мейбл Сэйнсбэри Сил. Да, Мэйбл Сил. Ну, а если они захотят упомянуть, что я выступала в Оксфордском театре в «Двенадцатой ночи»…
— Да — да, конечно, — пробормотал Джапп. В такси он вздохнул и вытер лоб.
— Похоже на то, что здесь все в порядке, — заметил он. — Если, конечно, она не наврала про все это. Впрочем, я что — то в это не верю.
Пуаро согласно закивал головой:
— Похоже на то. Лгуны не бывают столь обстоятельны и непоследовательны.
— Я боялся, — продолжал Джапп, — она откажется дать показания на судебном расследовании, со старыми девами это бывает. Да, видно, что актерское прошлое не бесследно прошло. Для нее это немного известности.
— Вы действительно хотите вызвать ее на судебное расследование?
— Скорее всего нет… Впрочем, не знаю пока. — Он помолчал. — Вы знаете, Пуаро, я прихожу к выводу — это не было самоубийством.
— А мотив?
— Да, наше самое слабое место. Может, Морли когда — то соблазнил дочь Амбериотиса?
Пуаро промолчал. Его мысленному взору предстала картина, как Морли соблазняет смуглую гречанку. Да, в этой роли дантист как — то не смотрелся. Он напомнил Джаппу слова Рейли о том, что его компаньон никогда не имел вкуса к личной жизни.
— Кто знает, что может произойти с человеком… Они расплатились с таксистом и вошли в «Савой». Портье окинул их странноватым взглядом.
— М-р Амбериотис? Сожалею, господа, но, думаю, вы не сможете поговорить с ним.
— Ну — ну, не вам знать, сможем или нет… Думаю, все же поговорим. Джапп протянул клерку свое удостоверение.
— Вы меня не так поняли. Дело в том, что м-р Амбериотис полчаса назад умер.
На Пуаро это произвело впечатление плотно захлопнувшейся двери.
ТРИ, ТРИ — ВЕСЕЛО СМОТРИ
Ровно через сутки Джапп позвонил Пуаро.
— Все впустую, — с горечью проговорил он. — Морли все же покончил с собой. Мы обнаружили мотив.
— Какой же?
— Я только что прочитал заключение эксперта по поводу смерти Амбериотиса. Если не переходить на полицейский жаргон, он умер от введения в его организм повышенной дозы адреналина и новокаина. А сердечко не выдержало. Так что сообщение о том, что вчера днем он плохо себя чувствовал, оказалось чистейшей правдой. Дантисты используют адреналин и новокаин для местной анестезии. Через шприц вводят лекарство в десну. Морли ошибся с дозировкой, но обнаружил это только когда Амбериотис ушел. Не смог простить себе, что фактически убил человека, вот и застрелился.
— Из пистолета, которого никто у него раньше не видел?
— Неважно. Он у него мог быть. Родственники никогда всего не знают. Иногда диву даешься.
— Да, пожалуй, верно, — согласился Пуаро.
— И мне кажется, что это все ставит на свои места, — завершил Джапп.
— К сожалению, мой друг, я не совсем удовлетворен подобным объяснением. Действительно, случается, что люди так реагируют на местную анестезию. В том числе и на адреналин. Более того, в смеси с новокаином порог токсичности даже снижается. Но врачи, в том числе и дантисты, редко накладывают на себя руки после врачебной ошибки.
— Согласен. Но вы имеете в виду случаи, когда анестезирующее средство вводится в нужной дозировке и смерть наступает лишь от повышенной чувствительности пациента к препарату. Тут, естественно, врача винить не в чем. Но здесь — то речь идет о повышенной дозе. О чрезмерной дозе! Какая она — пока трудно сказать. На такие анализы уходят месяцы. Но ясно одно врач допустил ошибку.
— Ну а если и так? Ошибка остается ошибкой. Преступного умысла здесь не было.
— Верно, — согласился Джапп. — Но вы забыли про репутацию врача. Да он вообще бы потерял клиентуру. Ну кто пойдет к врачу — убийце, даже если стал он им безо всякого умысла?
— Странно как — то все это вышло, — задумчиво покачал головой Пуаро.
— Такие вещи случаются. С врачами, химиками… Всегда такие осторожные и нате вам — секундная оплошность и трагедия тут как тут. А Морли был чувствительным человеком. Врач иногда может винить в подобных ситуациях сестер, фармацевтов, но здесь — то он был виноват один — одинешенек.
Пуаро явно колебался:
— Но почему он тогда не оставил никакой записки? Хоть два — три слова сестре…
— Видимо, осознание ошибки произошло неожиданно, даже мгновенно. Нервы не выдержали…
Пуаро не ответил.
— Я знаю вас, старина. Если уж вы вообразили себе убийство, то станете добиваться того, чтобы это было стопроцентное убийство, никак не меньше. Сожалею, что втянул вас в это дело. Да и сам подумал сначала, что здесь есть какой — то криминал. Что ж, признаю свою ошибку.
— А по — моему, может быть и иное объяснение случившегося, — заметил Пуаро. — Даже несколько объяснений.
— И я думал о них, — согласился Джапп, — но все они кажутся мне чересчур фантастичными. Представим себе, что Амбериотис застрелил Морли, пришел к себе в отель и, почувствовав угрызения совести, отравился с помощью прихваченных из кабинета врача снадобий. Если вам это кажется возможным, то мне лично это представляется абсолютно невероятным! Мы проверили Амбериотиса по картотеке Скотленд — Ярда. Небезынтересные данные. Начал с управления маленькой гостиницей в Афинах, но затем полез в политику. Приобщился к шпионажу — занимался им во Франции и в Германии, причем ему неплохо платили. Но ему хотелось большего — его подозревают в вымогательстве. Есть основания считать, что пару раз он так и поступил. Так что не ягненочек был наш Амбериотис! В прошлом году он побывал в Индии и, как считают, неплохо пощипал одного раджу. Но доказать ничего не смогли. Есть и еще одна возможность — он мог чем — то шантажировать покойного Морли. Последний же, увидев своего врага в зубоврачебном кресле, решил не упускать возможности — редчайшей возможности! Смесь адреналина с новокаином — врачебная ошибка! Но вот жертва выходит из его кабинета и Морли начинают мучить укоры совести. И вот — самоубийство.
Конечно же, это возможно, но, скажу вам по совести, не верю я в хладнокровного убийцу Морли. Я считаю, что все обстояло именно так, как я сказал с самого начала: врачебная ошибка. Ведь не забывайте — он был перегружен работой. На том и остановимся. Я уже доложил руководству, там мнение четкое.
— Да, понимаю, конечно же… — вздохнул Пуаро.
— Я тоже вас понимаю, старина, но нельзя же во всем видеть убийство. Ладно, счастливо, и еще раз прошу извинить меня за беспокойство.
Он повесил трубку.
* * *Эркюль Пуаро сидел за своим красивым письменным столом стиля модерн. Ему вообще нравилась современная мебель. Прямые линии и прочность больше отвечали его вкусу, нежели мягкие контуры античной обстановки.
